Секс история "Пансион любви"

Мистер Хобс еще раз сверился с записью в блокноте и направился к особняку. Обширный двор, который был скрыт от посторонних взо­ров высоким кирпичным забором, - на воротах этой цитадели была прибита огромная вывеска: "Частный пансионат для детей-сирот", ул. Пароэль, 14.

- Это, кажется, здесь, - пробурчал мистер Хобс и нажал кнопку звонка. Пожилая женщина-привратница провела Хобса в дом и предс­тавила мадам Сюльбе - хозяйке дома.

Кабинет мадам Сюльбе был больше похож на будуар светской дамы, чем на рабочую комнату. На стенах много картин, одна стена зер­кальная, широкая кровать покрыта розовым муаровым одеялом, туа­летный столик с духами и вазами, два кресла, пуф и бюро. На подо­коннике стоял магнитофон, но он как-то выпадал из общего вида и был незаметен. Сама мадам Сюльбе меньше всего походила на содер­жательницу бедного пансиона. Эта роскошная молодая француженка поразила Хобса своей непринужденностью и жизнерадостностью.

- Да, да, - с радостью воскликнула она, как только Хобс предс­тавился. - Нам как раз такой доктор и нужен. Мне кажется, что де­вочкам вы понравитесь. Мне, во всяком случае, подходите, - улыб­нулась она.

- Очень рад, благодарю за откровенность, вы тоже мне нравитесь и как женщина и как хозяйка. Счастлив вам служить.

- Итак, - мадам Сюльбе стрельнула интригующим взглядом, - об­мен любезностями закончен. Прошу садиться. Поговорим о деле.

Она опустилась в глубокое кресло напротив Хобса и ему сразу бросились в глаза ее стройные длинные ноги, открытые далеко выше колен. Хобс старался не смотреть на них.

- Вам что-нибудь известно о нашем пансионате?

- Нет, ничего, кроме того, что написано в объявлении.

- Прекрасно.

Хобс заметил, что мадам не носит резинок. Чулки были сшиты с трусами.

- Наш пансионат, - сказала мадам после минутного молчания, - предназначен для девочек от 14 до 18 лет из бедных семей, остав­шихся без родственников. Сейчас у меня 9 девочек, но вообще будет

20. Когда девочки достигнут совершеннолетия, мы будем их устраи­вать в меру их способностей и внешних данных. Все остальное вы узнаете в процессе работы.

- Как в смысле жилья, оплаты и распорядка дня?

Мадам Сюльбе подошла к окну и включила магнитофон, сказав в микрофон: "Мистер Хобс Джон принят на работу в пансионат. Ему от­водится комната N10 в правом флигеле. Питание за счет пансионата без сигарет и вина. Жалованье - тысяча франков в месяц. Мистер Хобс обязуется следить за состоянием здоровья пансионарок, в лю­бое время суток оказывать помощь, производить раз в неделю медос­мотр. Уезжая из пансионата, мистер Хобс должен ставить в извест­ность хозяйку, куда и на какой срок..."

.................................................................

Рассказ хозяйки.

В 1960 г. Я вышла замуж за одного биржевого маклера и он был на 42 года старше меня. Как мужчина он уже кончился. Когда мы венчались, он уже знал, что безнадежно болен. Я, правда, не зна­ла, но догадывалась, что здоровье у него не в порядке. Так вот, давайте выпьем...

- Вы долго с ним жили?

- Если то, что было между нами, можно назвать супружеской жизнью, то я пробыла замужем ровно 120 дней. - Она вдруг грустно улыбнулась и, откинувшись на спинку кресла, закрыла глаза. - Док­тор, налейте мне рома, я хочу сегодня напиться!

- Положить лимон?

- Нет, пусть будет чистый ром... Да, так вот, - продолжала она после того, как он выпил. - 120 дней, но боже мой, какая это была пытка. Вы врач и вам можно рассказать все. От врача обычно не скрывают ничего!

- Я выросла в богатой семье. Мой отец был крупным коммерсан­том. Я воспитывалась в лучших пансионатах швеции. Когда мне было 16 лет, я была помолвлена с сыном марсельского банкира. Мне была уготована легкая и беззаботная жизнь. Но все рухнуло в 1957 году. Отец ввязался в какую-то темную аферу с кубинским сахаром. Он вложил в это дело все свои капиталы, заложил все имущество и про­горел. Мы остались нищими. Отец застрелился... Налейте еще ро­ма!.. Мать умерла от гриппа в том же году. Я осталась одна. На мою беду, а может быть и на радость, у меня больше нет родствен­ников. А почему вы больше не пьете?

- Я потом выпью.

- Нет, пейте сейчас. То, что я буду рассказывать, нельзя слу­шать в трезвом виде.

- Удобно ли напиваться в первый день работы?

- Я думала, вы умеете, - зло сверкнула она глазами, - Жаль, что ошиблась. Спасибо за компанию, доктор. Я вас не задерживаю. Можете идти отдыхать. Она подошла к бюро, просматривая какие-то бумаги, дав Хобсу понять, что ужин закончен. "Беспардонная ду­ра!" - подумал Хобс, чувствуя, что краснеет от стыда. Хобс встал и, молча поклонившись спине хозяйки, направился к двери.

- Вы забыли попрощаться со мной, милый доктор!

- Я поклонился вашей очаровательной спине.

Мадам Сюльбе сначала улыбнулась шутке, а потом рассмеялась.

- Вы хорошо ответили. Люблю остроумных людей. - Она вернулась к столу и села в кресло. "О, эти ноги" - Мелькнуло в голове у Хобса. - Простите меня, доктор я погорячилась. Нет, очевидно, ви­но виновато. Садитесь и допейте хотя бы этот бокал, если не хоти­те много пить.

Хобс сел на место.

- У вас такие красивые ноги, я никак не могу на них насмот­реться, - смущенно пробормотал он.

- Они вам нравятся? Вы на них еще насмотритесь!

"Как, и она будет на осмотрах?" - Подумал Хобс, его сердце судорожно забилось. Хобс не был ханжой, но видеть эту роскошную женщину на гинекологическом кресле ему не хотелось.

- Кстати, - продолжала она, - с этих ног все и началось в 17 лет. Я была нескладной, угловатой девчонкой и к тому же с против­ным характером, так что мной не интересовались. И вот, когда я была на краю смерти от голода, меня подобрал на улице один пожи­лой господин, привел к себе домой, дал вымыться в ванной, накор­мил и уложил спать. Утром после завтрака он сказал: "Я не спраши­ваю тебя, как ты попала на улицу, и не интересуюсь твоим прошлым. Ты не интересуешь меня как женщина, и что ты за человек - я не знаю. Но у тебя красивые ноги и это спасает тебя. Я холост и мне нужна хорошая горничная. Ты будешь работать только в те дни, ког­да у меня будут гости. Об этом дне я буду предупреждать тебя за­ранее. Все остальное время ты можешь заниматься своими делами. Денег я платить тебе не буду. Я куплю одежду и закажу специальную форму и буду тебя кормить. Поскольку деваться тебе некуда, ты ос­танешься у меня. Вот и все. Экономка покажет тебе твою комнату." На этом разговор окончился. Я осталась жить у него. А через два дня мне принесли униформу, она у меня до сих пор хранится, но стала узкой в бедрах и груди. Я ее надела и ужаснулась. Юбка была настолько коротка, что едва закрывала трусы. Мсье Жюль - так зва­ли моего хозяина - осмотрел меня и нашел форму великолепной, осо­бенно мои ноги. Я стала обслуживать вечеринки, которые устраивал мсье Жюль каждую субботу. Мне давали поднос с мороженным или бо­калами с шампанским и я предлагала гостям освежиться и выпить. Мне не позволяли одевать чулки. Глядя на меня, мужчины улыбались и о чем-то перешептывались, а женщины презрительно отворачива­лись.

Больше всего меня бесило, что все женщины, которые посещали эти вечера, были либо откровенными проститутками, либо содержан­ками, но ко мне относились с неприкрытым пренебрежением. Однажды, разнося мороженное, я зашла в комнату рядом с залом, где обычно курили мужчины. В ней было сумрачно и я не сразу разобралась, кто в ней сидит.

- Подойди ко мне, - услышала я женский голос справа.

Я обернулась, мои глаза уже привыкли к сумраку. Красивая жен­щина полулежала в широком мягком кресле. Страшно светилась ее бе­лая ляжка, а между ее ног клубком торчала мужская шевелюра. От неожиданности я опешила.

- Ну что же ты, дай мне мороженное!

Я подошла к ней и подала вазочку с мороженным, а сама во все глаза смотрела на мужчину, с упоением и самозабвением безумство­вавшего у тела женщины. Мне тоже захотелось, чтобы меня так лас­кали.

Я впервые в жизни почувствовала, насколько я женщина. Я готова была предложить себя любому мужчине в зале, но боялась, что надо мной посмеются и откажут. Женщина изнывала от удовольствия, она стала похотливо двигать задом и прижимать голову мужчины к себе рукой, а тот прыгал и чмокал, как животное. Женщина бросила на поднос вазочку, еще больше откинулась на спинку кресла, запрокинув голову, закрыла глаза от удовольствия. Я взглянула на мужчи­ну. Его пылающие похотью глаза не мигая смотрели на мои ноги. Я невольно сделала движение бедром, будто предлагая себя ему. Он вскочил. Я заметила, что из его растегнутых брюк торчит напряжен­ный член. Мужчина кинулся на свою партнершу и вонзил свой член в ее истерзаную поцелуями утробу. Они прыгали и стонали, как приго­воренные к смерти. Больше я не могла смотреть и вышла, и еще нес­колько минут ходила, как в тумане. Почти физически чувствуя, как в мою собственную непорочную вульву входит упругий мужской член. Я вся ушла в мечтание об этом. Очевидно, любовники рассказали всем о случившемся, потому что отношение ко мне резко изменилось. Меня перестали стесняться, мужчины больше не шептались при мне, а женщины стали относиться, как к равной. Мсье Жюль не отправлял меня спать после часа ночи, я обслуживала вечеринки до тех пор, пока хоть один из гостей оставался на ногах. Я поняла, что квар­тира мсье Жюля - своеобразный дом свиданий, где собираются люби­тели шумных оргий и острых ощущений. Примерно через месяц после того памятного вечера мсье Жюль зашел ко мне в комнату. Я собира­лась походить по городу и была уже в пальто. Он окинул меня кри­тическим взглядом.

- Сегодня, детка, я даю ежегодный бал. Будет много новых лю­дей, которых ты не знаешь. Постарайся им понравиться.

Вечеринка в этот день превзошла все мои ожидания. Великолепно были украшены все комнаты, множество людей заполняли их. Я по привычке обслуживала всех так же аккуратно и искусно, но не вы­держивая от нестерпимого желания среди такого количества совокуп­ляющихся парочек решила немного выпить и быстро опьянела.

Обычно мужчины не видели во мне женщину, которой они могли бы обладать. Когда я поднималась наверх, в комнату рядом с залом, они разочарованно отворачивались. Так было и на этот раз, с той лишь разницей, что мои захмелевшие глаза на некоторых производили какое-то впечатление. Я выбрала среди них рыжебородого парня и поманила его пальцем. Он удивился и стал оглядываться, полагая, что я зову кого-то другого, а когда понял, что мой жест относится к нему, удивился еще больше, съежившись от неожиданности. Я по­чувствовала, что попала в неловкое положение и не знала, что де­лать, как вдруг ко мне подошел стройный красивый мужчина.

- Я уже давно тебя приметил в этом доме. Хочешь, я покатаю те­бя на машине?

Я молча кивнула. Мы вышли из зала, незаметно покинули дом, сели в раскошный лимузин и поехали. Управляя машиной одной рукой, другой он гладил мои ноги, подняв юбку как можно выше. Я не соп­ротивлялась и вообще воспринимала все как-то смутно и нереально, как сон. Час-полтора мы носились по Парижу и за это время не про­изнесли ни слова.

- Куда тебя отвезти? - Спросил мужчина, когда стемнело.

- Везите к себе...

- Ко мне нельзя, я женат, - удивленно рассматривая меня, ска­зал он.

- Тогда я здесь выйду...

- Постой, мы поедем в одно место. Все равно домой я сегодня не попаду, - сказал мужчина, развернув машину. Через 10 минут мы бы­ли в небольшой хорошо обставленной комнате. Габриэль, так звали моего нового знакового, закрыл дверь на задвижку, опустил шторы на окнах и подошел ко мне.

- Разденься, мы здесь как дома. Можешь принять ванну.

- Я уже мылась сегодня, - сказала я и стала снимать пальто.

Он мне помог раздеться и пригласил к столу.

- Хочешь выпить? Я согласилась. Еще через полчаса я была пь­яна. Габриэль рассказывал сальные анекдоты и целовал мои ноги, отчего я испытывала необыкновенное удовольствие. Он снял с меня чулки и гладил мои ляжки, потом он снял с меня трусики. Я не соп­ротивлялась и готова была ко всему. Он опустился передо мной на колени. "Вот наконец голова мужчины у меня между ног" - с вожде­лением подумала я млея от охватившей меня страсти. "Поцелует ли он меня?" - Подумала я, не смея шелохнуться, чтобы тронуть его голову руками. "Сними с себя все" - сказал вдруг он, порывисто вскакивая на ноги. Мы разделись догола и несколько минут смотрели друг на друга, с упоением наслаждаясь своей наготой. "Иди ко мне" - прошептал он. Некоторое время мы стояли обнявшись, не смея сдвинуться с места, не в силах справиться с охватившей нас дрожью. Жесткий член Габриэля уперся мне в живот пониже пупка. Ляжка его давила мне на лобок. Каждое прикосновение, каждое ма­лейшее движение его тела доставляли мне несказанное удовольствие. Я обезумела от восторга и, закрыв глаза, уткнулась в его волоса­тую грудь. "Ариан, милая, ты мне нравишься" - прошептал он и его руки сползли по моей спине к ягодицам, скользнули по бедрам и сошлись внизу моего живота...

Мадам Сюльбе замолчала, мечтательно улыбнулась куда-то вдаль. Потом взглянула на мистера Хобса, улыбнувшись, спросила:

- Вы еще слушаете?

- Конечно.

- Не надоело? Ну, что же!... Может, опустить эти сексуальные подробности...

- Нет, нет, они придают, по-моему, особый колорит вашему расс­казу. Да и к тому же я в этом не нахожу ничего плохого...

- Ну хорошо, налейте нам еще вина, выпьем и продолжим. Вы выпьете вместе со мной?

- С удовольствием!

"Что это были за руки! - Восхищенно произнесла мадам, закрыв глаза от сладкого воспоминания. - Когда его пальцы коснулись моей плоти, я испытала такое пронзительное удовольствие, что невольно дернулась всем телом, конвульсивно сжала ноги".

- Тебе что, не нравится, - обиженно спросил он...

- Наоборот, - задыхаясь от возбуждения, ответила я. - Это слишком хорошо, я еще не привыкла к этому. Он улыбнулся. - Милая девочка, - ласково произнес он, целуя меня в губы. Это был еще не тот поцелуй, от которого женщины теряют рассудок и вспыхивают как пламя. Но для меня и этого было достаточно. Я со стоном рухнула ему на руки от сладкого изнемогания. Габриэль перенес меня на кровать, положил поверх одеяла и стал исступленно целовать мое тело, мою девичью грудь, мои угловатые плечи, мой впалый живот, мои ляжки и, наконец, я почувствовала жар его губ на своей еще не распустившейся розе. Мы были в исступлении, весь мир пропал все люди пропали и жизни уже не было, были лишь две безумные плоти, слившиеся в одном каком-то неистовом сумасшедшем торжестве.

Когда я проснулась, Габриэль сидел уже около меня одетый.

- Ты уходишь? - Спросила я слабым голосом.

- Тебе надо отдохнуть. Я не знал, что ты девушка. Я тебя сов­сем замучил.

- Нет, это было прекрасно! Прекрасно, что ты сделал меня жен­щиной! Спасибо тебе, милый.

Габриэль поцеловал меня и ушел, а я заснула.

Домой я вернулась на следующий день к вечеру, когда исчезли синяки под глазами. Мсье Жюль встретил меня в передней. По его лицу было видно, что он очень беспокоился обо мне.

- Все в порядке, мсье Жюль, - сказала я ему, - я одену ваше "Пике".

- Безумный ребенок, - сказал он и тихо покачал головой.

Я прошла к себе в комнату и, не раздеваясь, легла в кровать. Я все еще была наполнена каким-то сладким томлением и восторгом. Мне показалось что частица Габриэля все еще находится в моей пло­ти. Это ощущение было настолько сильным, что даже потрогала себя рукой. Я так и заснула не раздеваясь. На следующее утро я приняла ванну и достала из стола "Пике". Презабавная это была штука. Сам треугольник был из какого-то эластичного и упругого материала. Обшивка наружной стороны бархатная. Внутренняя - прорезиненный нейлон. Груша была довольно внушительного размера и я не без ос­нования боялась, что такую толстую мне нелегко будет вставить, но далее это оказалось не только трудным, а почти невозможным. Груша была вдвое шире моего отверстия. Она до боли раздирала губы моего влагалища, но все еще не входила во внутрь. Как раз в этот мо­мент, когда я уже отчаялась и решила отказаться от этой затеи совсем, груша вдруг прошла последние тугие миллиметры и легко скользнула внутрь, заполнив меня своей внушительной массой. Белый треугольник будто приклеенный застыл у меня на лобке я облегченно вздохнула, однако трудности на этом не кончились. Оказалось, что ходить с грушей не совсем удобно, она терлась во влагалище и все время давала о себе знать каким-то смутным тревожным удовольстви­ем. Я несколько раз прошла по комнате, посмотрела на себя в зер­кало. Вид у меня был довольно экстравагантный. В следующую суббо­ту я ослуживала гостей в том наряде с той разницей, что на мне вместо белых трусиков было лишь "Пике". Гости приняли меня как равную, со мной шутили мужчины, заговаривали женщины, меня теперь нисколько не стеснялись. И потому, наверно, и сам вечер прошел безумной оргией. Я обносила пары вином и мороженым. В тот момент, когда они предавались самым невероятным любовным играм, один из гостей, поставив свою женщину на четвереньки, устроился к ней че­рез зад и, двигая всем телом, ел мороженое, поднесенное мною. Другой положил женщину на диван и устроил у нее на животе нечто вроде стола и отпивал из бокала, а после каждого глотка целовал ее промежность. Третий сел на стул, посадив на свой живот краси­вую пышку и, взяв у меня вазочку с мороженым, стал кормить партнершу с ложечки, в то время как она двигала задом своим, держась за его плечи. Мужчины не оставляли меня без внимания. Они мяли, гладили мои ляжки, терлись голым телом о мои бедра. Одни даже це­ловали меня в ягодицу в порыве возбуждения. Все это доставляло мне немало удовольствия и повысило мои акции среди мужчин. К утру одна я оставалась одетой, вокруг меня сновали голые мужчины и женщины, пахло духами и плотью.

Зрелище беспорядочных и бесстыжих совокуплений произвело на меня огромное впечатление. Я испытывала необыкновенное удовольст­вие и к утру была совершенно разбитой от многократных и довольно быстрых оргазмов. Перед тем, как лечь спать, я вынула "Пике". Оно выскользнуло легко и быстро вместе с огромным комком белой слизи. Спустя две недели я почувствовала, что Габриэль подарил мне ре­бенка это известие огорчило мсье Жюля. Он сокрушенно вздохнул и, почесав затылок сказал: "Ну, что, Ариан, придется отправить тебя к тетушке Моро."

И меня отправили к тетушке Моро в Нормандию, в маленькую весе­лую деревушку на берегу океана. Два месяца добрая, ворчливая ста­рушка лечила меня всякими травами и кормила по особому рациону. Заставляла делать упражнения для груди, талии бедер и только ноги оставались прежними. Не знаю, была ли я беременной. От задержек менструации избавилась, не выкидывая ребенка. За эти два месяца, которые я жила у тетушки Моро, мое тело сильно изменилось: попол­нели бедра, ягодицы. Высокий рост, причинявший мне столько огор­чений, вдруг стал особенно кстати, делая меня стройной и изящной. Все мои платья пришлось переделывать, они трещали в груди и бед­рах.

В конце июля позвонил мсье Жюль. Он справился о моем здоровье и попросил приезжать в Париж. Местный портной сшил мне довольно удачный дорожный костюм, в нем я выглядила настолько элегантной, что впервые в жизни себе понравилась. За 2 месяца волосы мои сильно отросли и теперь они спадали на плечи пышным золотым кас­кадом. В день отъезда я зашла в парикмахерскую и сделала модную прическу.

Еще из вагона я заметила мсье Жюля, сиротливо стоявшего в шум­ной толпе. Я помахала ему рукой, но он не заметил. Я с чемоданчи­ком проходила мимо него, он взглянул как-то странно, улыбнулся, не проявив никакого желания подойти ко мне. Я растеряно останови­лась и стала следить за ним. Он еще несколько раз взглянул на ме­ня. Вдруг лицо его испуганно вытянулось, он всплеснул руками и бросился ко мне.

- Ариан, боже мой, ты ли это?!!

- Конечно я, мсье Жюль!

- Я тебя не узнал, - извиняющимся тоном прошептал он. - Ты так похорошела, повзрослела, прямо удивительно!

Он взял у меня чемодан и, предложив руку, повел к выходу. Мы ехали домой в новой роскошной машине. Мсье Жюль жил уже в новом особняке на улице пьери, у него была новая прислуга. Мое место заняла молоденькая сероглазая девушка лет 18. Экономка была преж­ней, меня ждала приготовленная ванна.

Мсье Жюль провел меня в новую комнату. Она была светлая и красивая, окна выходили в сад. Словом все было новое. Я пошла в ван­ную и первое, что бросилось в глаза, было небольшое зеркало на высоте человеческого роста. Оно было вделано в стену так же, как в старой ванной. Я знала, что зеркало с той стороны прозрачное и через него сейчас мсье Жюль будет наблюдать за мной. Мне стало смешно. Я настолько привыкла к этому пожилому мужчине, что без всякого смущения позволила бы ему смотреть на меня в любое время. А сейчас он будет следить за мной тайно через зеркало вместо то­го, чтобы войти и сесть рядом со мной. Я позвала его.

- Мсье Жюль! Мы так давно не виделись и так много новостей, что мне не терпится скорее все узнать, если вы не заняты, побудь­те со мной в ванной, пока я помоюсь и мы поболтаем. Говоря это, я успела снять сорочку и стала расстегивать лифчик.

- Помогите мне, пожалуйста, - обратилась я к мсье Жюлю, расте­рявшегося от неожиданного счастья. Сняв бюстгалтер, я обернулась к нему. - Вы побудете со мной?

- О, конечно, с удовольствием, - еле проговорил он с волнени­ем. Я сняла трусики и залезла в воду. - Как ты похорошела! У тебя такая очаровательная фигура и роскошная грудь! Я не нахожу слов, чтобы выразить свое восхищение. Очевидно лекарства тетушки Моро пошли тебе на пользу, хотя не всякой это помогает.

- Да, я прекрасно там отдохнула! Но без Парижа все же скучала. В мире как-то скучно, пусто. Когда вы успели перебраться в этот дворец?

Мы долго с ним болтали о делах, о его новых знакомых. Он ска­зал, что приготовил мне новое занятие, к которому как нельзя луч­ше подходит моя внешность. Потом вдруг как-то смущенно сник нес­колько минут молча смотрел на меня. Было видно, что он хочет что­то спросить у меня, но не решается.

- Ариан, - тихо позвал он.

- Да, мсье Жюль!

- Детка у тебя такая прелесная грудь что я не могу удержаться от желания потрогать ее руками. Можно, я хоть одним пальцем прит­ронусь к ней?

- Боже, какая щепетильность! - Удивилась я. - Конечно, хоть обеими руками. Вы мне доставите этим только удовольствие. В гла­зах его сверкнули похотливые огоньки, он вскочил с табуретки и подошел ко мне. Его пухлые короткие пальцы нежно коснулись моей груди и сжали ее настолько, чтобы я почувствовала лишь прикосно­вение, но не больше. Он умел обращаться с женщинами его искусные ласки не оставили меня безразличной. Я содрогнулась от страстного порыва.

- Мсье Жюль, разденьтесь! - Чуть слышно выдавила я из себя. Он молча исполнил мою просьбу. Вопреки моим ожиданиям тело его не было старым. И голым он казался значительно моложе. - Если вы хо­тите меня, я вашем расположении, как и другие женщины.

- Видишь ли, - начал он и замялся.

- Нет, нет, вы не должны мне это рассказывать. Разве я не могу так делать?

- Ты? Не знаю... Наверно, сможешь, но это не так просто.

- Другие же делали, значит, и я смогу. Как это?

- В ротик!

- В рот? Что за удовольствие? Разве в рот лучше, чем туда?

- Кому как, а я наслажденье получаю только так, когда женщина берет мой член в рот.

- А для женщины это...

- Одни берут в рот просто так - им все равно, другим это про­тивно, а третьи получают огромное удовольствие!

- Давайте я попробую.

- Здесь неудобно, я тебя вытру и мы пойдем к тебе в комнату. Так голыми мы и направились в мою комнату. В коридоре нам

встретилась экономка. Она нисколько не удивилась нашему виду, а только спросила, вернемся ли мы в ванную. Мсье Жюль сел на мою кровать, а я устроилась на стуле рядом.

- Теперь слушай, Ариан. Ты должна взять эту штуку не просто в рот, ее необходимо всеми возможными способами сосать и эту часть работы я предлагаю тебе делать как заблагорассудится. Одно прошу, держи зубки как можно дальше от члена, работая только губами и языком.

- Понятно, мсье Жюль, я буду осторожна.

Член мне очень нравился, его вид будил во мне какие-то сладкие затаенные чувства. Мне уже и самой захотелось взять его в рот и ощутить губами гладкую кожицу. Я сосала этот предмет, все более и более распаляясь. Я уже испытывала удовольствие и видела, что мсье это приятно. Вдруг он дернулся всем телом, на миг замер, а потом резко вскочил и вырвал член у меня изо рта.

- Что же вы? - Обиделась я.

- Прости, девочка, я не могу!

- Я делаю не так? - Все так, но что... Ты еще не знаешь самого главного, я поступил бы нечестно, если бы позволил себе восполь­зоваться этим.

- Боже мой, что может быть неизвестного в этот момент для ме­ня, - удивилась я.

- Может быть, я тебе об этом скажу, но только не сейчас. По­том, потом, милая Ариан!

Мсье Жюль был очень расстроен и выглядел очень несчастным. Его глаза обмеривали мое тело, руки ласкали мою плоть, но очевидно этого ему было мало.

- Ложитесь, мсье Жюль, я лягу рядом с вами.

Он подвинулся, освободив мне место. Мы обнялись и замерли в долгом сладком поцелуе. Его рука скользнула по моему телу и втис­нулась между ляжек, палец проник во влагалище, его легкие искуст­ные манипуляции очень быстро привели меня в состояние совершенно­го экстаза. Я легла на спину и, согнув ноги в коленях, развела их широко в стороны, пропуская в себя мсье и опять весь мир пропал, все заволокло туманом.

Я очнулась в сладком сказочном небытие. Когда я пришла в себя, мсье сидел рядом в халате. Он улыбнулся мне и сказал:

- Ты необыкновенная девушка, Ариан!!!

Я ответила ему улыбкой. И странное дело, я нисколько не чувс­твовала особой близости к мсье. Он оставался хозяином, а я его служанкой, и мне даже казалось, что это не он, а кто-то другой был во мне несколько минут назад. Если бы мне сейчас снова захо­телось мужчину, я бы неизменно попросила меня удовлетворить и вместе с тем я бы никогда не отказала его просьбе. Новая горнич­ная принесла мне кофе, пирожное, молча поставила все на стол и вышла.

- Отдохни, - сказал мне мсье, поднимаясь. - Ты, наверное, ус­тала с дороги и тебе надо выспаться, а я пойду, у меня много дел.

Вначале десятого я проснулась с чувством легкости во всем те­ле.

- Ариан, ты спишь? - Услышала я вдруг голос мсье.

- Нет, а что? - Сразу отозвалась я.

- Я хочу показать тебе настоящий миньет.

- Что показать? - Не поняла я.

- Миньет - так называется то, что ты мне сегодня делала. - Хо­чешь посмотреть?

- Конечно!

Я вскочила с кровати и зажгла свет. Жюль стоял у двери и ждал, пока я оденусь. Я накинула просторное платье на голое тело, суну­ла ноги в туфли и подошла к нему.

- Подожди, дай я на тебя посмотрю, - сказал он, поворачивая меня перед собой. - Хороша! - Прошептал он, - удивительно хороша! Пошли.

Мсье Жюль привел меня в просторный холл, где сидело человек 8 мужчин. Они, очевидно, друг друга не знали, т.к. занимались сами собой. При виде меня они вскочили.

- О, мадам, очень приятно, - произнес один из них, целуя мне ручку.

- Простите, господа! - Прервал восторги мужчин мсье. - Я хочу представить вам хозяйку этого дома. При этом не только у меня, но и у мужчин вытянулись лица от удивления. - Так надо, - прошептал он мне, - держись как хозяйка! Господа! - Продолжал мсье, обраща­ясь к мужчинам, - мадам Ариан желает познакомиться с мадам Рине. Надеюсь, вы не будете возражать, если она будет присутствовать при ваших встречах с ней? Никто из мужчин не возражал и мы с мсье прошли в комнату.

Там в кресле сидела маленькая изящная женщина с пышными черны­ми волосами. Она была одета в черное шерстяное платье, застегну­тое на пуговицы, как на халате. Верхнюю половину лица женщины скрывала изящная полумаска с длинными щелями для глаз.

- О, мадам Рине! - Воскликнул мсье Жюль, - вы уже здесь? Вы давно пришли? Здравствуйте, здравствуйте, дорогая!

- Здравствуй, дорогой, - произнесла женщина низким грудным го­лосом. - Нет я совсем недавно вошла сюда и, как видите, еще не успела раздеться. А кто эта дама? Вы хотите, чтобы она мне в чем­то помогла?

- Это мадам Ариан, хозяйка дома. Она пожелала с вами познако­миться и у вас поучиться. - О, милая, простите меня, - воскликну­ла мадам и подошла ко мне. - Я очень рада знакомству с вами и го­това научить вас всему, что умею сама. Ну что ж, мсье, присажывайтесь, начнем? Там много собралось народу? Было девять человек, но может еще кто-нибудь пришел. Обидно будет, если не придет десятый и я останусь неудовлетворенной.

С этими словами она сбросила с себя платье и осталась в сире­невом купальнике, плотно облегающем ее маленькую стройную фигуру. Мсье Жюль дал сигнал и вошел первый мужчина. Он был совершенно голый. Очевидно, он разделся в небольшом тамбуре, отделяющем ком­нату от холла, я там видела стул и вешалку.

- Боже мой, кого я вижу, ты совсем забыл меня, милый Боку! - Воскликнула мадам Рине. Они обнялись и расцеловались как давние добрые друзья. - Много ты женщин за это время перепробовал? - Ворковала мадам, усаживая мужчину на низкую скамейку. - Раздвинь ноги, пусть он свободно висит, ты от меня совсем отвык. Негодник! Мужчина что-то шептал в оправдание, но она его не слушала. - Раздвинь руками, не так... Положи их себе на ляжки... Ну, вот так! А теперь раздвинь локти в стороны. Прекрасно. Ты говоришь что соскучился? Тебе захотелось моих ласк, моего огня? - Ласково ворковала мадам Рине, хлопоча над телом мужчины. - Я тоже о тебе вспоминала. Мне нравиться твоя кожа, - она целовала его губы дол­гими страстными поцелуями. Член мужчины встепенулся, рассыпав це­почку поцелуев Рине от губ до щек. Она перешла на спину мужчины и принялась лизать его шею, спускаясь все ниже и ниже. При этом ее тонкие изящные пальцы порхали вокруг, массируя кожу мужчины. Вдруг она стремительно всунула голову под ляжку Боку и схватила губами его высоко поднявшийся член, засунув его до самого конца себе в рот.

- Ох! - Вздохнул Боку, дернувшись всем телом. Но в следующую секунду мадам Рине уже сосала под мышкой, потом она впилась губа­ми в живот и медленно сползла ниже. Снова схватила его член губа­ми. Но вот она окончательно устроилась у Боку между ногами, от удовольствия подхватив член губами и медленно вставила его до конца, производя при этом сосательное движение ртом. Она не вы­пускала член изо рта, будто играя, то качала его языком, то вновь заглатывала до конца. Потом она встала сбоку мужчины, облокотив­шись грудью на его ляжку, и стала сосать, сосать и сосать, все время похотливо двигая задом. Так она стояла спиной к нам. Я ус­пела заметить, что промежность у нее была прикрыта тонкой резин­кой купальника, сквозь который хорошо видно ее полураскрывшееся влагалище. Боку конвульсивно взрагивающий от нестерпимого острого удовольствия, гладил своей рукой спину мадам, ее пышные ягодицы, бедра и ляжки. Наконец, он просунул ей под низ руку и его указа­тельный палец, отодвинув тонкую резинку, глубоко ушел в лоно ма­дам. Она еще более неистово задвигала задом и стала притопывать ногами. Да, зрелище поистине великолепное! А когда Боку, запроки­нув голову, запрыгал, мадам Рине глубже втолкнула член в рот и, обхватив мужчину за бедра, стала двигать ими из стороны в сторо­ну. Так они неистовствовали еще минуты две. Потом мадам выпустила поникший член изо рта и встала, сияя от необыкновенного удоволь­ствия.

Она поцеловала Боку в губы, лизнула кончик его носа и засмея­лась.

- Ну как, доволен?

- У-у-у-у, - промычал мужчина, - богиня!!

Боку еще раз поцеловал мадам Рине поклонившись мне, и вышел в другую дверь.

- Он хорошо кончает, - доверительно сказала мадам рине, жуя шоколадку. - Это один из тех, чей сок мне особенно нравится. Хочу вам сказать, что в таких случаях очень приятно подержать сок во рту пока не почувствуешь его особый терпкий вкус.

- Ну, продолжим, что ли? - Обернулась мадам к Жюлю.

Тот дал сигнал и вошел следующий мужчина. Это был тощий, длин­ноногий верзила с лицом крестьянина. С мадам Рине он был не зна­ком. Она обратилась к нему подчеркнуто вежливо:

- Здравствуйте, мсье! В этом доме меня зовут мадам Рине. Буду рада доставить вам удовольствие. Мужчина стоял, ошалело улыбаясь, прикрывая низ живота обеими руками и смущенно озираясь. По срав­нению с ним мадам выглядела девочкой.

- А что, у вас тут больше нет женщин? - Басом спросил мужчина и посмотрел на меня. Мадам Рине обиженно пожала плечами.

- Ну, если я для вас не женщина, то других здесь нет!

Я вспомнила, что этот мужчина не совсем по-дружески отнесся к моему желанию присутствовать при работе Рине. Легкие изящные пальцы Рине пробежали по телу мужчины, он вздрогнул, глаза его заблестели и руки, прикрывавшие его член, приподнялись. Теперь стало видно, что он прикрывал! Размеры этого инструмента могли поразить и более опытную женщину, чем мадам Рине. Во всяком слу­чае мне не приходилось ни разу видеть что-нибудь подобное! Тонкая длинная кишка не менее 25 - 27 см торчала у него, как шест. Блед­но-рыжие волосы на лобке едва прикрывали яички. Мадам Рине усади­ла мужчину на стульчик, ласково воркуя, начала свою любовную ра­боту. Вид и размеры члена необыкновенно возбудили ее. Она таяла прямо на глазах у мужчины, обволакивая его сладким и похотливым дурманом. Мужчина с восхищением смотрел на гибкие движения ее те­ла.

И время от времени мял и гладил ее ляжки, живот и грудь, на что она отвечала протяжным, громким стоном. Вдруг мужчина вскочил со скамейки и обхватил руками спину мадам, пытаясь вставить ей между ног одеревеневший член.

- Ну-ка, раздвинь ноги, - с натугой прохрипел он. - Я его вставлю.

Мадам Рине смущенно заморгала глазками и еше крепче сжала ляж­ки, не пуская член в себя.

- Милый, к чему эти банальности? Садись, я возьму его в ротик!

- Нет! - Зло буркнул мужчина. - Я хочу тебя!

- Но позвольте, - встревожилась мадам Рине, - я не живу с муж­чинами таким образом, разве вам не сказали?

- Мсье Гонтре, - вмешался мсье Жюль, - вы изъявили желание иметь миньет, о большем не было разговора!

- Пошли к черту! - Взревел мужчина. - На кой дьявол мне нужны детские забавы! Мне нужна женщина и я ее получу! При этом мсье Гонтре схватил мадам за талию, приподнял ее от пола и понес к ди­вану. Она отчаяно сопротивлялась, пытаясь вырваться из рук на­сильника. Но когда она начала угрожать мсье Жюлю жалобой в поли­цию, я решительно вмешалась. Стремительно сбросив платье, я подошла к барахтавшимся на диване и слегка тронула его за плечо.

- Вы хотели женщину? Я к ваши услугам...

Он сзади воткнул свой огромный член. Я взвыла в пароксизме наслаждения. И снова свет погас и утонул в огромной волне нестер­пимой сладости. Я уже плохо соображала, что происходит. Однако через некоторое время я пришла в себя. Мужчина был во мне и его член двигался вперед и назад с глухим хлюпаньем. Мужчина что-то бормотал, мял мою грудь и целовал затылок. Я, разомлевшая от гус­той горячей сладости, как губка впитывала радость, ощущение мужс­кого тела в своем. Впервые в жизни справившись с мутным безумием любовного забытья. Я успела кончить еще раз, прежде чем этот ве­ликан изверг в меня поток горячей спермы. Даже поникший, этот член выглядел очень внушительно, и я была несказанно удивлена, что он поместился во мне вообще.

Пока я отдыхала мадам Рине сделала миньет еще трем мужчинам. Когда вошел четвертый я окончательно оправилась и заинтересова­лась вновь любовными забавами экстравагантной женщины. На этот раз она продемонстрировала суть миньета наиболее откровенно. Ког­да у ее партнера стало дергаться тело и он был готов излить семя, она вдруг вынула член изо рта и продолжала манипулировать пальца­ми, держа головку члена у открытого рта. Вот мощная струя белой жидкости выстрелила ей в рот, потом еще и еще. Мужчина корчился от нестерпимого удовольствия и гладил голову мадам. Она проглоти­ла все с таким удовольствием и смаком, что мне самой захотелось это попробывать и я шепнула мсье Жюлю:

- Пойдемте, я уже все поняла.

Когда мы пришли в комнату ко мне, я сама предложила мсье сде­лать ему миньет. Он с радостью согласился. Мы разделись догола и я усадила его, как делала мадам Рине, на маленькую скамеечку. Я очень быстро довела его до экстаза и он выстрелил мне свой сок. При этом мсье искусно ласкал мне клитор, что глотая сперму, я чувствовала сладость во всем теле. С тех пор я стала ярой поклон­ницей миньета, хотя обычные способы совокупления мне не менее приятны.

- Милый доктор, - вдруг прервала она свой рассказ, - я разбол­талась, а вы, наверное, устали и хотите отдохнуть? Уже два часа ночи.

- Я действительно устал, но слушать вас готов до бесконечнос­ти. Вы необыкновенная женщина!

- Однако я не хочу злоупотреблять вашим вниманием и намерена вам предложить отдохнуть.

Она нажала кнопку звонка. Вошла горничная.

- Постелите, пожалуйста постель и приготовьте ванну, - сказала мадам Сюльбе, вопросительно взглянув на мистера Хобса. Хобс кив­нул головой, принимая приглашение. - Сначала ванну для мужчины, - бросила мадам вслед горничной. Хобс вернулся из ванной. Мадам Сюльбе вышла ему навстречу, небрежно накинув тонкий халат, нас­только короткий, что роскошные ноги были полностью открыты взору от кончиков пальцев до ляжек. Пока горничная готовила ванную для мадам Сюльбе, хозяйка предложила выпить еще по одной рюмке коньяка.

- Хорошо помылись? - Спросила мадам.

- Превосходно! Чувствую себя настолько свежим, что готов про­должить беседу хоть до утра.

Мадам загадочно улыбнулась и медленными глотками отпивала коньяк. Потом она взглянула на Хобса из-под ресниц:

- Я очень рада, что вы будете у меня!

Она немного помолчала и добавила: "Работать".

- Мне тоже приятно быть вашим слугой!

- Ну и отлично! Давайте выпьем за это счастливое совпадение! Она протянула ему свою рюмку, слегка наклонившись вперед, при

этом халат распахнулся, открыв ее нежное розовое тело. Мадам при­готовилась принять ванну и была совершенно голая под халатом. Она не сразу заметила свою оплошность и Хобс несколько секунд видел эту восхитительную, возбуждающую наготу.

- Пока я вымоюсь, - сказала она, допив свой коньяк, - вы, пос­кучайте, посмотрите эти журналы. Я думаю, что они вас заинтересу­ют.

Журналы были очень интересными. Это были порнографические из­дания "3*4 и замочная скважина". Увлекшись журналами, он не заметил как прошли полчаса.

- Интересно? - Услышал он голос мадам.

Хобс взглянул на нее. Розовая, свежая, чуть влажная сияющая красота и молодость, она стояла перед ним, выгнув стан и сощурив глаза. И опять эти ноги! - Он не мог оторвать от них восхищенного взора. Мадам Сюльбе подошла к нему, обняла рукой за шею и прижала его голову к своему животу. Хобс без труда нашел разрез ее корот­кого халата и его губы коснулись мягкой нежности ее тела. Целуя, поглаживая рукой живот женщины, Хобс пытался представить себе вы­ражение ее лица, но не мог. Вдруг его взгляд скользнул в сторону, и он обнаружил, что в огромной зеркальной стене они оба видны, как на экране. Он увидел и лицо мадам Сюльбе, чуть перекошенное острой болью наслаждения. Ее широко открытые глаза, взгляд кото­рых был устремлен на него, и трепетные руки, нервно поддерживаю­щие верх халата, и ее восхитительные ноги, двигающиеся в такт его языка. Все это привело его в бурный экстаз. Он зарычал и, нагнув­шись еще ниже, впился губами в гладко выбритую подушечку лобка мадам. Проворный язык Хобса жадно впитывал, слизывал терпкий и солоноватый сок напарницы, с губ ее влагалища. Мадам Сюльбе разд­винула ноги, прижала его голову к себе руками и испустила тихий, протяжный стон.

- О, милый доктор, вы начинаете мне нравиться!..

Хобс оторвался от сладкой плоти мадам и поднял лицо.

- Давайте ляжем.

- Зачем спешить? Встаньте, доктор, еще выпьем?!.

Она достала из стенного бара рюмки и бутылку вина. Сев на кресло друг против друга они выпили.

Мадам Сюльбе посмотрела на Хобса сквозь бокал и спросила:

- Вам жарко?

- Вы про пижаму? Я бы с удовольствием ее снял, она мне просто мешает.

- Мне тоже, - сказала мадам и сбросила на спинку стула свой халатик.

Она сидела в метре с той свободной непринужденной позой, кото­рая свойственна женщинам, сознающим свою красоту. Слегка откинув­шись на спинку кресла, одну ногу убрав под себя, а другую вытянув вперед, при этом Хобсу было отлично видно пухлые розовые губы ее влагалища. Медленно цедя легкое вино сквозь зубы, Хобс с возбуж­дением и каким-то сладким упоением в упор разглядывал свою хозяй­ку, впитывая взглядом ее умопомрачительную прелесть. Мадам одной рукой держала бокал у рта и украдкой поглядывала на Хобса, кон­вульсивно подергиваясь от нетерпения. Он продолжал глазами пожи­рать эту роскошную женщину и был очень недоволен тем, что она закрывала от него вожделенное место. И вдруг он заметил, что ее рука не просто лежит между шелковистых ляжек, она тихо, равномер­но двигалась, в такт покачивалась ее отставленная нога. Мадам Сюльбе онанировала у него на глазах! Такого Хобс еще не видел ни­когда. От зрелища женского онанизма он пришел в безумный экстаз и почти непроизвольно его рука очутилась на члене. В полной тишине и ярко освещенной комнате, сидя друг против друга, они онанирова­ли в мутном иступлении острого, неизведанного наслаждения. Мадам кончила первой, уронив бокал с вином на пол. Она широко раздвину­ла ноги и глядя безумными глазами то на разомлевшую свою вульфу, то на член Хобса, стала пальцами обеих рук тереть свой вспухлый клитор.

- А... а... а... оох! - Вдруг воскликнула она и рухнула на пол, выставив Хобсу на обозрение все свои сокровенные прелести, раскрывшиеся, как нежный букет роз. Хобс вскочил с кресла и бро­сившись на пол прильнул губами к этому сокровищу. Мадам только слабо дернулась и, издав слабый стон, замерла без движения. Нако­нец слабость сразила и Хобса он выстрелил в воздух мощную струю спермы и вытянулся без движения на ковре, уронив голову на ляжку своей партнерши. Когда Хобс окончательно пришел в себя, он по­чувствовал, как гладит его волосы мадам Сюльбе, как мягка и при­ятна ляжка, на которой покоилась его щека, как возбужденно сладко пахнет плоть этой женщины.

- Ты доволен?

- Угу. А ты?

- Ты же видел... - Она помолчала немного. - Я люблю неожидан­ности. Запомни!

- Я тоже.

- Что?